Она свалила одежду кучей на пол, не особо беспокоясь, испачкается ли что-то снова, и присела к костру, заинтересованно принюхиваясь к фейжоаде. Джек хмыкнул:

– Я просто очень быстро бегаю.

– Но попытки были?

– Ну, если не считать случай, когда женщина заперла меня на чердаке, и пришлось прыгать с третьего этажа…

Они продолжали болтать, когда вернулся охотник – с запасами воды и с новостями о том, что близ пещеры видны следы огромных ног, а значит, великан ночью бродил где-то поблизости. Последними к трапезе присоединились Эшлинг и Сирил, который, судя по посвежевшему виду и влажным волосам, тоже искупался.

– Ну как, безусый юнец не покушался на твою честь? Кстати, терпеть не могу усы, бе-е, – смешно скривилась Ширла, протягивая Эшлинг миску с супом. – Держи.

– Спасибо. Нет, он оказался… полезным, – признала Эшлинг нехотя и с достоинством опустилась на пол, поджимая под себя ноги.

– Да неужели? И что он сделал полезного, спинку потёр?

– Пристрелил крысу, – сухо, без намёка на иронию ответила она.

– Не особо впечатляйся его меткостью, арбалет волшебный, – откликнулась Ширла, нисколько, впрочем, не удивлённая.

– Ни один арбалет не даёт зорких глаз, подмечающих опасность, или решимости, чтобы сделать выстрел…

Сирил в это время сосредоточенно зашнуровывал свой жилет, похожий на корсет, и делал вид, что всё сказанное относится к кому-то другому. Можно было бы даже поверить, что он и впрямь не обращает внимания, но кончики ушей у него полыхали.

– Как твоя рана на спине? – спросил Джек, передавая ему пиалу с фейжоадой. – Затянулось немного?

– Не болит, – ответил Сирил скупо. – Но для справки: мне не понравилось, когда меня таскают за загривок, как животное.

– Значит, в следующий раз понесу, как принцессу, – фыркнул Джек.

– Повтори это, и я…

– Ешьте лучше, – прервала их Ширла. – Чем быстрее мы освободим котелок, тем быстрее я заварю какие-нибудь травки. А чем скорее у меня в чашке окажется даже подобие чая, тем скорее мы перейдём к обсуждению плана. Может, даже и придумаем что-нибудь действенное, и тогда никто не умрёт.

– Умеешь вдохновить, – с лёгкой издёвкой откликнулся Сирил, но всё-таки почерпнул наконец бобового варева и даже попробовал немного.

«Что ж, учитывая, какой у него обычно аппетит по утрам, это настоящий подвиг».

Некоторое время только ложки стучали о стенки мисок; потом, когда котелок опустел, Ширла и впрямь отослала его мыться – он сам выкатился наружу в сопровождении щётки и мыла, а потом закатился обратно – и заварила какие-то ароматные травы, которые обозвала «тонизирующим сбором». Джек навскидку опознал только лепестки жасмина и шиповника, которые были там явно больше для запаха.

«Впрочем, кому, как не колдунье, знать, что выпить перед мозговым штурмом».

– Итак, план, – вздохнула Ширла, пригубив отвар. – Уф, хорошо… Среди нас есть человек, который сумел пережить прошлое полнолуние и не сдохнуть. Что ж, полагаю, нет ничего лучше, чем свидетельство очевидца, так что с этого и начнём, а я потом дополню.

Джек не очень хорошо запомнил рассказ Жюли о том, кто и в каком порядке уходил в каменный лес, и отчего-то решил, что «выживший» – это охотник, Альфред Росс.

Но заговорила Эшлинг.

– Отправляясь сюда, я точно не знала, с чем столкнусь. По счастью, серокрылые вестники собирают новости и слухи, а учёные Книжной башни любят рассказать что-нибудь занятное за бокалом вина… Хоть в Башне я останавливалась не часто, однако об арфе кое-что слышала. И считала по наивности, что хватит затычек для ушей, чтоб одолеть её чары. Ну и глупа же я была, – вздохнула она.

Джек похолодел. В сумке у него до сих пор лежал воск, позаимствованный на постоялом дворе. И тоже теплилась надежда, что, может, его и достаточно…

«Наивно думать, что у Неблагого что-то может быть так просто».

– В ночь перед полнолунием из деревни Потерянных Голосов сбежало дитя, – продолжила она. – Мальчик четырнадцати лет, хромой; сестра его осталась одна и до сих пор думает, верно, что он сумеет вернуться… Я уговорила Жюли, что сумею догнать его и перехватить до входа в каменный лес. Но не успела. Она запретила мне входить, но я желала доказать, что могу быть полезной, могу отплатить добром на добро… Её шёпоты там слабеют. Она не сумела меня остановить, и я вошла.

…то, что найти мальчишку не удастся, Эшлинг поняла почти сразу. Она видела следы множества чудищ, видела, как огромен лабиринт… И всё же выйти можно было лишь уничтожив арфу. Потому Эшлинг решила рискнуть. Днём она выспалась, а как только начало темнеть – замазала уши воском и принялась ждать, выглядывая волшебную арфу.

– Волшебное часто светится или сияет, – просто и буднично заметила она. Джек подумал, что с таким выражением лица скаут упоминает в тысячный раз, что мох растёт с северной стороны ствола. – Вот я и решила, что увижу её издалека… Увидать-то увидала, но в ту же минуту услышала зов, песню – прямо в моей голове, – она прикоснулась к виску и поморщилась. – Сперва песня была тихой, ненавязчивой. Но с каждой минутой она становилась всё более манящей. Сперва я шла, остерегаясь тварей, затем бежала, не разбирая дороги… Верно, я б и погибла, встретив рано или поздно великана или гончую. Но не было счастья – помогло несчастье: я провалилась в пещеру, ударилась головой и очнулась лишь к утру. День и следующую ночь пролежала в лихорадке; если б не снадобья и припасы, что дала мне в дорогу Жюли, верно, погибла бы… Арфу нужно отыскать и уничтожить до того, как она начнёт петь.

Воцарилась тишина.

Охотник, очевидно, слышавший уже эту историю, помалкивал и ворошил угли в костре. Сирил выглядел расслабленным и сонным, словно бы думал о чём-то своём… Ширла, глянув по сторонам, широко улыбнулась, точно напоказ, и заявила:

– Ну, есть и плюсы! Наваждение арфы действует, на всех, и потому и нэны, и гончие, и даже сам спригган – все устремляются к ней, когда луна наедает бока. По крайней мере, большая часть каменного леса будет пустовать. Уже хорошо! И арфу будет видно издалека… Хотя Эшлинг права, действительно, лучше найти и уничтожить её до того.

Джек хотел спросить, нельзя ли разыскать арфу с помощью кристалла на шнурке – указующего маяка, когда Сирил вдруг обернулся к Ширле:

– Ты сказала «наваждение». Это была метафора? Или магический термин?

Её перекосило, как стоматолога, которого сосед остановил и спросил по-дружески, как лечить геморрой – «ты же знаешь, ты же врач». Но она быстро взяла себя в руки:

– Колдовство – всегда метафора, ты как бы разговариваешь с миром поэтическим языком… Но да, я не думаю, что дело в музыке. Это чары, которые влияют на разум, затуманивают его, внушают ложные установки, типа того. Они просто, э-э… облечены в форму музыки.

Сирил рассеянно кивнул:

– Тогда хорошо. Дело в том, что у меня есть одна штука, которая как раз неплохо справляется с наваждениями. Можешь взглянуть и сказать, будет ли она полезной?

И, явно слегка рисуясь, он извлёк из недр сумки бархатистый мешочек, а из него – серебряный колокольчик.

Ширла застыла на секунду – а потом резко подалась вперёд. Глаза у неё вспыхнули лунным серебром, остывающие угли в кострище зловеще побагровели, а воздух словно прошило зарядом статического электричества.

«Всё волшебное светится, – невольно вспомнил Джек слова Эшлинг и улыбнулся, но в то же время ему стало не по себе. – Что ж, похоже на правду».

– Эта вещь… напомни, везунчик, кто тебе её дал?

– Госпожа зелёной надежды, – ответил Сирил после небольшой запинки. – Маленькая светловолосая женщина, которая была с громилой, воняющим дымом.

Ширла сверлила его взглядом ещё несколько секунд, словно борясь с желанием схватить колокольчик и убежать, а потом выдохнула и моргнула. Серебристое сияние её глаз угасло, и воздух перестал хрустеть, как ледок на лужах в ноябре.

– Если тебе нужен вердикт колдуньи, Сирил, то эта твоя штука может нас спасти, – тихо ответила она. – Знаешь, я тут тебя стебу и всё такое, но… э-э… спасибо, что ты пришёл.